Неточные совпадения
— Ромочка, теперь последнее, — сказала Александра Петровна торопливо, но
с печалью и тревогой
в голосе. — Я не хотела портить вам вечер и не говорила. Слушайте, вы не должны у нас больше бывать.
Его
опечалила смерть старого тряпичника. Он часто
с жалобой
в голосе и на лице вспоминал о нём.
Иногда мне чудится, что
в голосе его звучит сердечная усталость. Может быть, это
печаль о чем-то другом, чего он — не зная — ищет? И я слушаю его речь
с напряженным вниманием,
с живой готовностью понять его, жду каких-то иных мыслей и слов.
К окну
с волненьем Сашка подбежал:
Разгонных тройка у крыльца большого.
Вот сел ямщик и вожжи подобрал;
Вот чей-то
голос: «Что же, всё готово?»
— «Готово». — Вот садится… Он узнал:
Она!..
В чепце, платком окутав шею,
С обычною улыбкою своею,
Ему кивнула тихо головой
И спряталась
в кибитку. Бич лихой
Взвился. «Пошел!»… Колесы застучали…
И
в миг… Но что нам до чужой
печали?
Не детская, отчаянная
печаль прозвучала
в голосе молоденькой княжны. Горцы
с невольным участием взглянули на нее.
Речные просторы чувствовались
в голосе, и молодая
печаль, и молодая, жаркая ненависть, какою горят только сердца, сжечь себя готовые
в жертвенном подвиге. Иван Ильич жадно слушал
с полуоткрытым, как у ребенка, ртом.
Ах, как нежен
голос этой женщины и как ясно ее лицо
с затаенной
печалью в глубоких темных глазах…
Апрель стоит горячий. Жарко, точно
в июне. Тянет на лоно природы,
в сосновые леса Финляндии, к прохладным озерам. Но уехать нельзя — у нас экзамены. Сижу целыми днями у открытого окна и занимаюсь. А
в душе
печаль по Саше. Все так живо напоминает ее и — брошенный на окне кокошник, и бусы, которыми играет маленький принц, а главное, ее
голос и песни, которые стоят
в моих ушах
с утра до вечера.
— Но вы его, конечно, не возьмете от меня, ваше превосходительство? — вдруг,
с неподдельной
печалью в голосе, заговорила Салтыкова. — Я так люблю сироток, так к ним привыкла… К тому же, воля покойной тетушки…
— Что же делать? — возразил великий князь
с нетерпением и
печалью в голосе.
Но что-то сильнейшее, чем рассудок
с его скучным и вялым
голосом, приковывало меня к месту, направляло волю и все глубже вводило
в круг таинственных и мрачных переживаний: у
печали и страха есть свое очарование, и власть темных сил велика над душой одинокою, не знавшей радости.